Не всем грузинам, пересекавшимся с краем Симбирским, он становился второй родиной – кто просто нёс здесь службу, кто-то и вовсе оказывался не по своей воле…

Ранним утром 11 марта 1801 года – государь любил работать с бумагами по утрам – император Павел I подписал указ о передаче в собственность уездному городу Карсуну Симбирской губернии торговой площади, ранее состоявшей в казенных оброчных статьях. В ночь с 11 на 12 марта в опочивальню государя ворвались заговорщики, гвардейские генералы и офицеры, жестоко убившие опостылевшего всей Российской империи императора.

Среди тех, кто поднял руку на законного государя, выделялась мощная фигура гвардейца, артиллерийского генерал-майора, грузинского князя Владимира Михайловича Яшвиля (1764 – 1815). Когда от требований отречения заговорщики перешли к экзекуции, именно князь Яшвиль был старшим среди десятка офицеров, набросившихся на Павла I. Утверждали, что генерал первым ударил императора. После, когда Павел отчаянно сопротивлялся попыткам затянуть ему горло офицерским шарфом, использовавшимся в качестве удавки, князь Яшвиль будто бы сжал ему «невыговариваемые части тела»: император инстинктивно потянул руку к источнику боли, и заговорщики довершили дело…

Убийство Павла I:

Впрочем, сходились современники, император «своё» заслужил – однажды, во время любимого им вахтпарада, церемониального развода войск, Павел I прилюдно избил князя Яшвиля палкой за показавшуюся нерасторопность. Гордый грузин затаил обиду, и когда представился случай, отомстил по полной.

В самом начале недолгого, но яркого и нервного царствования императора Павла I, в декабре 1796 года была учреждена Симбирская губерния. За считаные месяцы до смерти государя, в декабре 1800 года Павел I подписал манифест о присоединении к Российской империи Грузинского царства. Православная Грузия давно искала у России спасения от могущественных мусульманских соседей, турок и персов.

Присоединению Грузии к России в самом начале XIX века немало способствовала скоропостижная смерть в конце 1800 года грузинского царя Георгия XII (1746 – 1800). Коллизию усложняло, что Георгий XII оставил после себя многочисленное потомство – всего у него было 14 сыновей и 9 дочерей – и весьма амбициозную вдову, царицу Мариам (1768 – 1850), очень желавшую, чтобы кто-то из её детей правил Грузинским царством.

Князь Владимир Михайлович Яшвиль, убийца императора Павла I:

Воцарившийся после гибели Павла I его сын Александр I сильно осерчал на князя Яшвиля. Но не чрезмерная «ретивость» при нападении на бывшего императора была тому причиной. По Петербургу, ликовавшему о смерти постылого Павла, расходилось письмо князя Яшвиля, написанное на имя нового императора:

«Государь, с той минуты, когда несчастный безумец Ваш отец вступил на престол, я решился пожертвовать собою, если нужно будет для блага России, которая была жертвою безумца. Отечество наше находится под властью самодержавною, самою опасною из всех властей, потому что участь миллионов людей зависит от великости ума и души одного человека. Петр Великий нес со славою бремя самодержавия, но гении редки, и как в настоящую минуту осталось одно средство – убийство, мы за него взялись. Бог правды знает, что наши руки обагрились кровью не из корысти, пусть жертва будет не бесполезна. Поймите Ваше великое призвание, будьте на престоле, если это возможно, честным человеком и русским гражданином. Поймите, что для отчаяния есть всегда средства, и не доводите отечество до гибели».

Сильные мира не любят, когда их поучают, и надолго запоминают «учителей». Генералу Яшвилю было запрещено являться на коронацию императора Александра I – явный знак опалы, а в 1803 году он был отправлен в ссылку в своё калужское имение без права являться в столицах. Кстати, историки нередко выгораживают Владимира Михайловича – мол, и письмо-то он, по недостаточному знанию русского языка, не писал, и государя-де убивал не он, а его младший брат князь Лев Михайлович Яшвиль (1772 – 1836), тоже, кстати, гвардеец-артиллерист и человек горячий. Но Лев Михайлович преуспевал и при Александре I, и при Николае I, обласканный чинами, орденами и должностями.

Отечественная война 1812 года, казалось, давала Владимиру Михайловичу возможность реабилитироваться в глазах Александра I. Не принятый в армию, отставной генерал-майор Яшвиль добровольцем вступил в Калужское земское ополчение и стал одним из его командиров. Ополченцы собирались как вспомогательные войска – охранять тылы, копать окопы, охранять обозы и пленных, но под командой Владимира Михайловича калужцы почти на равных бились с регулярными французскими частями и одолевали их, освободив стратегически важный город Ельню.

Из освобождённой Ельни сам главнокомандующий русской армией князь Михаил Илларионович Кутузов с ликованием доносил об успехах князя Яшвиля Александру I. Однако из Петербурга последовало категорическое предписание – князя Яшвиля из действующей армии удалить и сослать в Симбирск.

Потомкам ссылка нередко кажется наказанием несерьёзным – мол, сослали Ленина в Шушенское, окрестности которого звали сибирской Швейцарией. Да, конечно, ссылка – не тюремные казематы, но в те времена, когда для человека очень много значили положение в обществе и семейные связи, уклад жизни, соответствовавший его сословию и состоянию, даже ссылка в Симбирск могла быть невероятно болезненной.

Но и для местных властей высокопоставленный ссыльный, особенно родовитый и знатный, превращался во внушительную головную боль. Ссыльного необходимо было регулярно навещать, водить с ним беседы, отслеживая его мысли и наблюдая за условиями содержания. Привыкшие к роскоши, знатные ссыльные беспрестанно требовали для себя неоплачиваемых казною преференций, а могли и просто выставить за дверь проверяющего, считая его не ровней себе.

В Симбирске губернатором был князь Алексей Алексеевич Долгоруков, ровня князю Яшвилю и по титулу, и по чину, и, кстати, тоже бывший артиллерист. Князь Долгоруков, большой патриот, с энергией занимался организацией собственного, Симбирского ополчения и прочими кампаниями на помощь армии, и советы и авторитет князя Яшвиля, нюхнувшего пороху Отечественной войны 1812 года, в Симбирске явно очень пригодились.

Воин и офицер Симбирского ополчения эпохи Отечественной войны 1812 года:

О том, что с местными властями язык у князя Яшвиля нашёлся, свидетельствует недолгий срок его симбирской ссылки – уже в июле 1813 года Владимиру Михайловичу позволили переехать обратно в родовое имение. Но девять месяцев в Симбирске подорвали жизненные силы грузинского князя. Он стал томиться болезнями, и через два года, в июле 1815 года, убийцы Павла I не стало…

В том самом 1803 году, когда князя Яшвиля сослали в калужские имения, высылке из Тифлиса подлежала бывшая царица Грузии Мариам, строившая разные сепаратистские планы. 27 апреля 1803 года командовавший русскими войсками в Тифлисе генерал-майор Иван Петрович Лазарев явился к ней в опочивальню, чтобы донести волю русского императора. Царица была разгневана, особенно непочтительным жестом генерала – он за ногу попытался стащить её с кровати – и кинулась на Лазарева с припасённым в рукаве кинжалом: единственный удар – и генерал сражён наповал!

Царица Мариам убивает генерала Лазарева:

Впрочем, зачинщиками инцидента сочли не царицу, а её детей-близнецов, пятнадцатилетних царевича Джибраила и царевну Тамару (1788 – 1850). Они якобы первыми стали угрожать представителями власти применением холодного оружия, а когда дошло до ножей, Тамара с кинжалом накинулась на тифлисского полицмейстера, но девушка недооценила своих сил. Маму и дочь скрутили, арестовали, о случившемся тотчас дали знать Александру I, и жители Тифлиса, помня мстительность турок и персов, трепетали, ожидая актов возмездия от россиян. Но всё обошлось очень мягко: про генерала забыли, царицу и царевну сослали в город Белгород, где юная Тамара пленяла местных жителей своей статью.

Тифлис в 19 веке:

Минули годы, десятилетия. Царице Мариам и царевне Тамаре разрешили жить в Москве – но тяга к свободе и независимости и за десятилетия не выветрилась из грузинских сердец. Младшие братья Тамары, царевичи Элизбар и Окропир возглавили заговор грузинской знати, чтобы совершить переворот и провозгласить независимость Грузинского царства. Однако за считаные дни до переворота, в конце 1832 года, заговор был раскрыт, его участники арестованы, и следствие установило причастие к заговору 45-летней царевны Тамары. Царевну сослали в Симбирск.

Это в наше время 45 лет – «ягодный» возраст для женщины. В XIX веке это была «глубокая осень» или даже «зима». Симбирский жандармский полковник Эразм Иванович Стогов, дедушка знаменитой поэтессы Анны Ахматовой, не без юмора описывал свою поднадзорную: «Не подумайте, что эта Тамара была подобна Тамаре Лермонтова, нет, непохожа. Привезли плачущую, и сколько раз ни навещал её, видел плачущую. Нельзя было не бывать у ней, а идти – наказание: не люблю плачущую женщину, ещё бы хорошенькую, да и то ненадолго». Жандармский полковник так желал сбыть царевну Тамару с рук, что даже сам прослезился, когда повествовал о её судьбе «добрейшему из добрых», верному сподвижнику императора Николая I графу Виктору Федоровичу Адлербергу. Это случилось во время царского визита в Симбирск в августе 1836 года. «Граф с участием спросил: «Вы такое близкое принимаете участие?». Я не сказал, что она мне надоела». Царевну Тамару из Симбирска освободили, к взаимному удовольствию.

Уже после смерти отца, в декабре 1815 года, у князя Владимира Михайловича Яшвиля родился единственный сын и наследник Владимир Владимирович (1815 – 1864), гвардейский гусар, герой Кавказских войн. Карьеру Владимира Владимировича немало подпортило трагическое происшествие – дуэль летом 1842 года, на которой он дрался с однополчанином князем Долгоруковым, дальним родственником бывшего Симбирского губернатора. Князь Яшвиль не желал гибели и раны противнику и потому пальнул в сторону – но пуля срикошетила от камня и убила князя Долгорукова наповал!..

Младший сын Владимира Владимировича, князь Лев Владимирович Яшвиль (1859 – 1917) в чине статского советника был назначен осенью 1904 года Симбирским губернатором. Через считаные месяцы Российскую империю затянула пучина Первой русской революции 1905 – 1907 годов.

Князь Лев Владимирович Яшвиль, Симбирский губернатор:

Лев Владимирович был человеком думающим и независимым, способным, подобно своему деду, говорить правду в лицо самому высокому начальству, уж коли не царю, так министру внутренних дел. Причиной разразившейся революции он считал всеобщее недовольство, накрывшее Российскую империи, от крестьянина и до высшего сановника: «Кроме очень немногих, - писал князь Яшвиль в докладе на имя министра внутренних дел Петра Николаевича Дурново, - в России нет довольных, причиной этому всеобщая бедность и необеспеченность. Жажда земли у крестьян так велика, что они ни о чем другом не думают, и надо признать необходимость расширения крестьянского землевладения. Окончательное прекращение крестьянских беспорядков лежит за пределами полицейских и карательно-военных мероприятий».

Да, сдерживать бунтовщиков, рассчитывая только на воинскую силу, было очень трудно, даже в конце 1905 года на всю Симбирскую губернию насчитывалось 415 штыков пехоты, которая «лишена возможности быстро передвигаться – население не дает подвод». Конечно, военное присутствие, считал Лев Владимирович, в прошлом гвардейский гусар, следовало наращивать. Присутствие мобильных кавалерийских частей способствовало бы «немедленному восстановлению порядка». При этом, стоило избегать «строгих мер», чрезмерного использования силы, ибо «местный крестьянин по природе и духу не грабитель».

Карта крестьянского движения в Симбирской губернии в революцию 1905-1907 годов:

Революционный 1905 год был годом голодным, и это усугубляло положение и в стране, и в Симбирской губернии. Губернаторша, княгиня Анастасия Петровна Яшвиль обращалась к жертвователям об организации бесплатной столовой для нуждающихся: «Неурожай этого года в деревнях тяжело отражается и на городах. Гонимые нуждой за заработком, крестьяне его не находят и здесь благодаря сокращению производств на фабриках и заводах. Появилось много недоедающего и голодного люда на улицах, особенно много голодающих детей». Это тем более по-человечески поразительно, что супруги Яшвиль едва успели оплакать свою четырёхлетнюю дочь Марию, в апреле 1905 года навеки упокоившейся на кладбище Симбирского Покровского монастыря.

Лавируя между левыми и правыми, князь Яшвиль сумел избежать мощного социального взрыва и открытого уличного противостояния, но его действия всё более раздражали консервативное симбирское дворянство и центральную власть, не желавшую «миндальничать» с революционерами. Льва Владимировича называли «красным, на него жаловались императору Николаю II и министру Петру Аркадьевичу Столыпину. Было ясно, что долго Люву Владимировичу не усидеть, нужен только повод.

Повод нашёлся 27 апреля 1906 года, когда в Симбирске случились открытые революционные беспорядки. Толпа интеллигентной молодёжи безуспешно пыталась штурмовать находившуюся у Ярмарочной площади губернскую тюрьму – и тут на революционную юность налетели толпившиеся на площади вполне себе «пролетарские» элементы: грузчики, приказчики, ломовые извозчики. Вмешавшаяся полиция отбивала молодёжь – из толпы летели камни и крики: «Вы заодно с бунтовщиками!» Среди 13 пострадавших – Симбирский полицмейстер Пифиев, в грудь которому кто-то из поборников царизма зарядил кирпичом.

Губернская тюрьма в Симбирске:

Это было «всего ничего»: в других городах убитых считали десятками, а то и сотнями, но там управлялись «свои». Летом 1906 года Лев Владимирович, будто бы по состоянию здоровья был отправлен в отставку. Симбирская городская дума ходатайствовала об избрании Льва Владимировича «за его полезную деятельность почетным гражданином города Симбирска», но ходатайство осталось «без последствий». Лев Владимирович скончался в Царском Селе через неделю после Октябрьского переворота 1917 года: ветер, посеянный в 1905 году, обратился бурей года 1917-го…

Иван Сивопляс